Нона Гаприндашвили, пятая в истории шахмат чемпионка мира (первый раз выиграла титул в 1962 году в 21 год и удерживала шахматную корону до 1978 года), входит в топ-10 самых известных в мире жителей Грузии. Сейчас Гаприндашвили 76 лет, но она еще в игре – в этом году выиграла чемпионат Европы среди ветеранов. Я встретил ее в Тбилиси на Кубке мира по шахматам. И мы поговорили о том, каково это женщинам играть с мужчинами.
– Вы первая женщина, которой было присвоено звание международного гроссмейстера среди мужчин. До вас это не было принято или ни у кого не получалось?
– Насколько я знаю, Вера Менчик, самая первая чемпионка мира по шахматам среди женщин, в 1930-е годы тоже активно играла с мужчинами. Тогда даже учредили «клуб Веры Менчик», состоявший из проигравших ей мужчин. Одной из ее жертв был, кстати, чемпион мира тех лет Макс Эйве, будущий президент ФИДЕ. Всегда хорошо проверить себя на фоне сильных соперников, поэтому и стала играть против мужчин. Первое время все они хотели играть со мной до конца, на ничьи не соглашались, партии по тогдашнему регламенту откладывались, приходилось доигрывать наутро.
– Никакой галантности!
– О чем вы? Шахматы все-таки спорт, когда садишься один на один, кто-то должен выиграть, но даже ничья против женщины ущемляла самолюбие соперников, вот и бились со мной до последнего. Я, правда, и сама все партии всегда играла до конца, даже если первое место в турнире уже гарантировано. Со временем, конечно, иначе стали ко мне относиться, приняли, можно сказать, в свою компанию. Нынешним шахматисткам уже легче, на них больше не смотрят как на внеземное существо. У меня хорошие продолжатели: Майя Чибурданидзе, сестры Полгар из Венгрии, шведка Пиа Крамлинг. Чибурданидзе, став чемпионкой, говорила: буду теперь только с мужчинами играть. Но со временем поняла, что это неправильно, напряжение невероятное. Юдит Полгар, правда, выдержала до конца. Но у нее была другая ситуация: всегда рядом отец, нет проблем со спонсорами и деньгами, есть возможность выезжать на турниры, что в СССР было невозможно. Всех шахматистов тогда разбили на категории, и от них зависело количество выездов. Даже меня, действующую чемпионку мира, больше двух раз в год за границу не выпускали, хотя персональные приглашения приходили регулярно.
– Нынешняя чемпионка мира Хоу Ифань из Китая тоже активно играет с сильным полом, а гроссмейстером среди мужчин стала, когда ей было 14 с половиной лет. Вы за ней следите?
– Она, безусловно, молодец, но теперь выполнить необходимую норму куда проще. Сейчас так много гроссмейстеров стало, что и женщинам проще получить это звание. А раньше надо было сначала на чемпионат СССР попасть, а там каждый второй – звезда мировой величины, затем еще и результат соответствующий в такой компании показать. Когда я выполнила гроссмейстерскую норму, играли 17 гроссмейстеров и я. С первого тура была в лидерах и на финише разделила 1–4 места. Играла, скажу вам без ложной скромности, блестяще, мои партии разбирали как произведения искусства. Да я и сама ими восхищалась.
– Страшно против мужчин за доску садиться?
– Я с детства соперничала с мальчишками, со своими четырьмя старшими братьями играла в футбол и, конечно, в шахматы. Сначала просто наблюдала за ними, потом они начали меня учить. А однажды, когда у нас в Зугдиди в Доме пионеров проходил турнир по шахматам среди мальчиков, один из моих братьев из-за простуды не смог участвовать: я села за доску вместо него и быстро поставила мат сопернику, он был на несколько лет старше меня. Тогда-то на меня и обратили внимание, в 14 лет поехала учиться в Тбилиси.
Шахматная олимпиада 1982 года в Люцерне. Слева направо: Чибурданидзе, Иоселиани, Гипслис, Гаприндашвили, Александрия, Каспаров, Гуфельд. Анализируют партию Корчной-Каспаров.
– В Грузии женские шахматы – национальный вид спорта?
– Какие-то национальные традиции действительно всегда были, не случайно невестам на свадьбу шахматы дарить принято. Но настоящий бум начался в 1960-е годы, после того как я первый раз стала чемпионкой мира, – девочек стало модно отправлять в шахматные секции. И это принесло буквально феноменальный результат. Практически в течение сорока лет грузинки доминировали в шахматах – ни в одном виде спорта такого не было. 16 лет шахматная корона у меня была, потом еще 13 у Майи Чибурданидзе, а соперничали с нами Нана Александрия, Нана Иоселиани, Кетино Арахамия, другие грузинки. Иногда проходил внутренний чемпионат мира – в финале мы играли между собой, и в полуфиналах, и в четвертьфиналах. А на шахматной Олимпиаде от Советского Союза два раза выступали четыре грузинки, вся женская сборная из нас состояла.
– В Москве к этому ревностно не относились?
– Даже если что-то и было, то виду не показывали. Москва и решала, кому играть за сборную: хотели, чтобы советская школа шахмат всегда была первой, так что выбирали сильнейших. Вот когда я самый первый раз чемпионкой мира в 1962 году стала, выиграв в Москве матч у Елизаветы Быковой, все было сдержанно. Зато как дома встречали! Ехали поездом, и уже после Сухуми он останавливался чуть ли не на каждой станции, люди заходили с цветами в вагон, поздравляли. А в Тбилиси на вокзале вообще было незабываемое зрелище. Столько народу собралось, что встречавший меня отец даже ботинок в толпе потерял.
– И как вас отблагодарили на родине?
– Помню, что последний раз став чемпионкой мира, я получила 900 рублей. В женских шахматах раньше не было тех премиальных, что у мужчин. Да и у них даже за границей призы были скромные, пока Фишер не добился, чтобы повысили суммы. Мы получали зарплаты, которых едва хватало на месяц. А за победы за границей если что и получали, то половину следовало сдавать. Я в свое время даже на квартиру никак заработать не могла, пока государство мне ее не выделило. А сегодня столько женских коммерческих турниров, что ведущая грузинская шахматистка Нана Дзагнидзе не знает таких проблем, хотя чемпионкой мира никогда не была и шахматные Олимпиады 12 раз не выигрывала. Современные шахматистки не играют лучше, чем это делали мы, но зарабатывают больше. Да и грузинские шахматистки теперь не так сильны, как прежде.
– Почему именно Дзагнидзе было предоставлено вакантное место в турнирной сетке Кубка мира, где играли мужчины?
– Федерация шахмат Грузии на правах организатора Кубка имело право выбора, трое наших сильнейших мужчин попали в число участников по спортивному принципу, вот и выставили Нану. Тем более что среди участников была и другая женщина – действующая чемпионка мира Хоу Ифань, нынешняя чемпионка мира.
– Ну и как они выступили в мужской компании?
– Дзагнидзе выбыла в первом же круге, а Ифань здорово себя проявила. В женских шахматах долго не было стабильности – то одна выигрывала, то другая, – и только с появлением Ифань все встало на свои места. К 23 годам она уже четыре раза становилась чемпионкой мира, и в Тбилиси в серьезных партиях здорово играла с мужчинам, ни в чем им, по идее, не уступала. Только на тай-брейке вылетела, причем проиграла Ароняну, который в итоге стал победителем Кубка.
– Как вы относитесь к быстрым шахматам, которые входят в моду с подачи президента ФИДЕ Кирсана Илюмжинова?
– Сначала про Кирсана Николаевича. Очень сожалею, что не он был шахматным руководителем, когда я еще сама активно играла. ФИДЕ сейчас делает все возможное, чтобы проводилось много шахматных турниров с хорошими условиями и отличными призами. Теперь есть условия не только для элитных гроссмейстеров: можно играть в шахматы и при этом прокормить семью. При этом за время Илюмжинова заметно вырос и просто средний уровень шахматистов. Что же до быстрых шахмат, то я готова играть с любым из нынешних контролей времени, любой формат по своему интересен, если ты хорошо играешь в шахматы, но лично мне нравится по старинке играть пятиминутки, всегда блиц любила.
– И с мужчинами?
– Даже самого Михаила Таля однажды обыграла, а это был, между прочим, великий человек и великий шахматист. Причем в блице он был вне конкуренции. В Англии, в Гастингсе, параллельно проходили два турнира, мужской и женский, а в входной день организовали блиц-турнир с символическим призовым фондом – со всех желающих по пять фунтов собрали. Причем играли без часов, как это принято, а по гонгу. Как только он пробил – необходимо делать ход, иначе тебе поражение. В финал пробились несколько человек, в том числе я, единственная женщина. Так Таль мне уже в дебюте пожертвовал фигуру. Он вообще очень много жертвовал всегда, потом сказал, что хотел меня проверить, но, видимо, сделал это просто потому, что перед ним сидела женщина. Таль атаковал, я успешно защищалась и в конце концов выиграла, реализовав материальное преимущество. Потом еще не раз играли с ним и в классические шахматы, и в блиц, ничьи случались, но победить больше не смогла.
– Даже когда Таль был подшофе? Говорят, он это дело любил.
– Не меньше блица. И мне казалось, что в таком состоянии играть он хуже должен. И как-то на одном приеме он выпил, и я подбила его сесть за доску. Это было невероятно – он играл как бог! Лучше, чем я когда-либо видела.
– А ваша лучшая партия против мужчины?
– Она вничью закончилась. К моему 60-летию вышла книга – 60 лучших партий Гаприндашвили, – в ней три раздела: короткие партии, против женщин и против мужчин. Все, естественно, выигранные мною, но вошла одна ничейная – против югославского гроссмейстера Драголюба Велимировича. Он отдал мне фигуру за три пешки и еще хотел взять четвертую, но я ее удержала, осложнила игру, короли перешли на другой фланг, и мне посчастливилось найти невероятную тактическую защиту. Все уже закончили свои партии, сгрудились вокруг нашего столика, и когда на доске уже почти ничего не осталось и мы согласились на ничью, раздались аплодисменты. Позже многие анализировали происходившее на доске, но найти выигрыш за Велимировича ни у кого не получилось, хотя он владел инициативой. А от федерации шахмат СССР та партия получила приз как лучшая в том году. В той партии все решалось непосредственно за доской, интуиция помогла. Но когда я стала регулярно играть с мужчинами, то готовила обычно какие-то находки, они меня часто выручали. Если шахматист применяет новинку, то он сразу получает как минимум психологический перевес.
– В психологическом плане мужчине, согласитесь, куда сложнее приходится, когда он играет против женщины. Если проиграешь – засмеют.
– Зато во всех остальных компонентах у них преимущество. Поэтому чемпионаты мира и проводятся раздельно. У мальчиков многое заложено с рождения, а женщине эти качества приходится в себе воспитывать. Нервы у мужчин лучше – они более выдержаны. Физически они сильнее, спортивный характер – это тоже не просто слова. Плюс надо учитывать образ жизни женщины. Выйдя замуж, она ведет дом, рожает ребенка, заботится о супруге, в то время как мужчина абсолютно свободен от каких-либо обязанностей. Они поэтому и в других областях жизни – в науке, например, – тоже большего добиваются. Плюс не будем забывать про физиологию и некоторые процессы, которые свойственны только женскому организму и не позволяют сконцентрироваться на игре. Как бы ты себя в этот день ни чувствовала, надо в определенный час садиться и играть: регламент. В других видах спорта теперь, я знаю, идут на хитрость – искусственно сдвигают эти процессы, чтобы не совпали по времени с важными стартами. У нас такие варианты не проходят – шахматные турниры не день-два и даже не одну неделю проходят.
– Вы до сих пор продолжаете активно играть?
– И испытываю огромное наслаждение от игры, шахматная жизнь для меня не закончилась. С удовольствием принимаю приглашения на разные турниры, но уже, как правило, среди ветеранов – не стоит в моем возрасте тягаться с молодыми, природу не обманешь. Мне интересно, соперницам тоже приятно, многие и не мечтали, что когда-нибудь с самой с Гаприндашвили сыграют. Я в свою очередь тоже получаю положительные эмоции от встреч с интересными и приятными мне людьми. Шахматы для меня не только игра – я отдыхаю за доской. Уходят отрицательные эмоции, неприятные ощущения, беспокойные мысли. Но в начале 1990-х успела в самых серьезных соревнованиях – в частности, на шахматной Олимпиаде – выступить уже за сборную независимой Грузии. Был даже шанс поспорить за звание чемпионки мира, мне не хватило буквально двух успешных партий, чтобы выйти в финал. Обидно, для истории шахмат это было бы здорово!
– Может, помешало то, что вы в то время еще и Олимпийский комитет Грузии возглавляли?
– Мне предложили эту должность сразу после того, как стал распадаться СССР. Нужен был человек с именем, чтобы представлять новую страну, хотя тогда еще непонятно было, чем все закончится. Я согласилась – и не жалею. Начинали мы с нуля, у нас в комитете был хороший генеральный секретарь, он до сих пор работает, я в основном представительские функции выполняла, искала спонсоров. Тем более что спорт я всегда любила, особенно болела за футбол. После семи лет работы баллотироваться не стала, решила показать молодежи в политике пример, что не надо держаться за место. Но почетным президентом Олимпийского комитета Грузии остаюсь.
– Ленинград в СССР считался шахматным городом…
– Давно не была у вас. Но и в молодые годы играла там нечасто. С ленинградкой Ириной Левитиной мы соперничали, она не только хорошим игроком была, но и надежным партнером. Мы вместе играли на шахматных Олимпиадах за сборную страны, а у командных соревнований своя специфика: иногда требуется сыграть на определенный результат, сесть не за ту доску, где ты привык играть. Так вот у Ирины был характер командного игрока. И все-таки Ленинград у меня ассоциируются прежде всего с Виктором Корчным. Его в шахматном мире уважали, как мало кого еще. И в Швейцарии, куда он эмигрировал, героем стал, с его участием сборная этой страны в лидеры вышла на Олимпиадах. Мы часто виделись на соревнованиях, когда он уже выступал за Швейцарию, нас просили не общаться с ним, но я обычно игнорировала эти рекомендации.
